В апреле будет два года как я хожу на еженедельные сеансы психотерапии, и хотя я уже не раз писала о ней в блоге, чувствую, что со временем те мои впечатления устаревают. Чем больше внимания, времени и сил я отдаю процессу, тем глубже он меня касается, тем более трудные вопросы я могу проработать, тем более объективное у меня мнение о процессе.

Поэтому, я считаю, назрел новый материал: зачем я хожу к терапевту вот уже два года. И это именно он.

Началось все из любопытства и от желания попробовать на себе тот самый процесс, о котором я читала в книгах — от Ирвина Ялома до Эмми Ван Дорцен. Я понятия не имела, как искать «своего» психотерапевта (зато знаю сейчас: спрашивать рекомендации у близких и пробовать по одной сессии с каждым, прислушиваться к себе и выбирать, с кем хочется разговаривать — с тем и продолжать), поэтому я его не искала: прочитала статью, мне она очень понравилась, я подписалась на автора, а потом уже оказалось, что она психотерапевт и набирает клиентов.

Про опыт психотерапии и его полезность часто пишут те, кто или уже выучился на психолога/терапевта, или собирается учиться. Я не психолог и говорю исключительно из субъективной клиентской позиции. Я училась только нарративной практике.

Три вывода после двух лет личной терапии

 1. Не стоит никому советовать пойти к психологу или психотерапевту.

Даже из самых лучших побуждений.

Вся психологическая работа идёт внутри, это не ремонт автомобиля и не экспертный совет юриста. Если у клиента нет мотивации, он не будет вкладывать силы в то, чтобы открываться, работать, смотреть на что-то под новым углом, признавать свои ограничения и принимать решения делать что-то иначе. А будет — в сопротивление процессу, осознанное или не очень.

Мы все живем с прочными психологическими защитами — и те, кто ходит к терапевту и те, кто считает, что им это не надо. Эти защиты обеспечивают сопротивление к переменам, если мы не готовы признавать, что нас что-то не устраивает (а иногда для перемен достаточно и честного признания в том, что сейчас что-то не так). И если такое признание ставит под удар что-то более для нас важное, чем мы (отношения? стабильность? иллюзия доброты вселенной?), никакая психологическая работа не начнется без нашего осмысленного желания стать ближе к себе.

Если вы настоите на своем совете, человек не только потратит время и деньги зря, но и удостоверится, что терапия — бесполезное занятие (ну а как иначе, если двигатель терапии — вовлеченность клиента, без неё процесс не едет). Спасибо, что отвадили кого-то от возможности знакомства с собой и разочаровали его в терапевтическом процессе.

Лучше спокойно дождаться, пока человеку это понадобится — или принять, что это ему сейчас или вообще не нужно. Предлагать почитать материалы про терапию можно, но идти ли туда — каждый решает за себя, причем можно физически пойти, чтобы вы уже отвязались, а внутренне свернуться в узел. И ничего не произойдет.

2. Сеансы психотерапии — сложное, неприятное и энергозатратное дело.

Мы видим, как эти сеансы представлены в масс-медиа: клиент с бумажными платочками лежит на кушетке или сидит напротив терапевта, который задаёт ему глубокомысленные вопросы про родителей и детство. Эта репрезентация подарила мне кучу сопротивления перед процессом, который выглядел совершенно дурацким, и только хорошие отзывы важных для меня людей меня переубедили. Думаю, я несколько первых месяцев терапии перебарывала стереотип с кушеткой, из-за чего мне было трудно относиться к процессу серьезно. Но потом дело пошло.

Что происходит на сеансах? Контакт с собой в присутствии другого человека. Он может начаться с вопроса, может — с тона голоса, может — с готовности открыться и говорить о важном, может — с того, что я разрешила себе подумать о том, о чем не думала раньше.

Терапевт в таком случае — страхующий бережный свидетель моего разговора с собой. Он не ставит диагнозы (это работа психиатра), не прописывает таблеточки (и это тоже) и не знает, каким путём мне идти к цели. Вместо этого он присутствует рядом, когда я стараюсь быть собой и не врать себе. Отражает то, что со мной происходит. Спрашивает: «А что ты чувствуешь?», когда я сконцентрирована только на том, что я думаю.

Терапия для меня — про заботу о себе. И про рост, возможный из заботы, а не из ударов хлыстом.

И все-таки процесс роста из заботы в рамках терапии настолько бывает мучителен, так бывает трудно отказываться от устаревших убеждений о себе и заржавевших иллюзий, что на него стоит идти только при личной готовности. Это знакомство со своими драконами. Почетно, но одновременно — это тяжелый эмоциональный труд.

3. И всё-таки это одна из лучших моих инвестиций в себя.

Тут возникает резонный вопрос: зачем идти на трудный и неприятный процесс, да ещё и за свои деньги? Вот если на тренинг сходить, то там весело и приятно, новые знания и навыки. Зачем думать о плохом и погружаться в то, что не устраивает?

У меня сложилось несколько доводов с разных сторон.

Во-первых, я не готова вешать свои важные и трудные вопросы на близких и друзей. Мне хочется прорабатывать их с тем, кто не вовлечён в мои дела, с тем, кто умеет справляться с участием в таких процессах и с тем, кому я плачу за эту эмоциональную работу. Я знаю, что платить за услуги, не ведущие к мгновенному результату или не содержащие экспертной оценки, в нашем обществе не принято. И все-таки я выбираю платить за доступ к тому, что для меня важно.

Во-вторых, я поняла, что после определённого уровня личного развития человеку без терапии сложно. Потому что сам, каким бы умным и эмпатичным ни был, живёшь ты со слепыми зонами и привычными иллюзиями — они ограничивают дальнейшее возможное развитие. Интеграция своих слабостей и ограничений, поиски целостности позволяют становиться сильнее. Это уязвимый и трудный процесс развития, в который бережнее будет входить с поддержкой.

В-третьих, никто снаружи — ни автор тренинга, ни восхвалитель знаний и навыков — не знает, что кроется внутри меня. Путь к моим новым возможностям пролегает изнутри наружу, психотерапия позволяет проходить его с проводником. Плюс есть достаточное количество очень общих ограничивающих установок, приходящих от общества и от определенного поколения в семье — можно и самому до них докопаться, но терапевт быстрее их заметит и на них укажет, если увидит их проявления в процессе работы.

В-четвёртых, если не спрашивать себя, что не устраивает сейчас — никогда это не изменишь. Это неприятный вопрос, на который сложно решиться. Как для физических упражнений приходят к тренеру в группу, чтобы погрузить себя в ситуацию, где ты уже пришёл и приходится заниматься — так и тут. Пришел, сам спросил, сам ответил, развидеть уже не можешь, ушел менять мир.

В-пятых, думаю, что психическая гигиена не менее важна, чем физическая. Терапия, как и письменные практики — это такая гигиена. Особенно если работаешь с людьми и «работаешь собой» — разумно инвестировать в свой инструмент. Иначе на него налипают ограничения, а ресурс может выработаться.

Я уверена, что важно говорить о своем опыте и своем отношении к процессу, чтобы те, кто сомневается, могли взвесить за и против — и принять решение.

Пять ответов на дополнительные вопросы

1. Могу ли я посоветовать психолога или психотерапевта?

Нет, но читатели моего телеграм-канала посоветовали сервисы, где можно поискать и выбрать себе кого-нибудь.

2. Как выбирать терапевта?

До первой сессии выбрать невозможно. Приходится решиться прийти — и постараться прочувствовать: это вообще «мой» человек? Мне с ним приятно? Интересно? Есть ли ощущение контакта?

Первая сессия с новым терапевтом — всегда инвестиция в доверие к себе. Если отклика внутри нет, лучше попробовать сходить к кому-то другому. Но в любом случае важно быть бережным к себе, не ожидать решения проблем сразу, оставить возможность взять перерыв и прислушаться: мне сюда? или нет?

Кроме того, каждый терапевт может посоветовать своих коллег в зависимости от ситуации. Иногда существуют ограничения самого терапевта, ведь он тоже вправе выбирать клиентов.

3. В чем отличие психологического консультирования и психотерапии?

Консультирование не подразумевает глубокого погружения в жизненную ситуацию, это одна или несколько встреч по конкретному запросу.

Психотерапия — растянутый во времени процесс, зависящий от желания клиента погружаться и приглашать терапевта на глубину. Запрос в психотерапии может меняться или видоизменяться, ценен сам процесс.

4. А сколько вообще длится психотерапия? Когда уже будет достаточно потраченных времени и денег и можно завязывать?

А сколько вы собираетесь ходить в физкультурный зал? Когда уже будет достаточно тратить на него время и деньги? Гораздо проще ответить про то, что можно пощупать, хотя принцип тот же. Очевидно, что если перестать уделять внимание физической нагрузке — мышцы начнут расслабляться.

Можно ли жить без физкультурного зала? Конечно, многие живут без него. Можно и самому заниматься (например, йогой без тренера дома — но есть риск залениться и есть риск повредить мышцы, тут та же история), можно вообще не заниматься. Это выбор каждого.

Если рассматривать терапию как психологическую гигиену — с терапевтом будет бережнее и настойчивее, чем самому. Но чтобы приходить и продолжать, понадобятся упорство и внутренняя мотивация.

Если рассматривать терапию как способ разобраться с конкретной проблемой — она длится столько, сколько вам нужно для ощущения, что конкретная проблема ушла. Правда, редко так бывает, что проблемы друг с другом не связаны, тянешь за ниточку — открываются всё более глубокие вопросы. А работать с ними или нет — решение каждого и каждой.

5. Можно ли улучшить себя так, что терапия не понадобится? Можно ли в итоге стать неуязвимым?

Увы, думаю, что нет. Если представить то, что я знаю о себе, в виде круга, то чем шире становится этот круг, тем бОльшей поверхностью он соприкасается с неведомым. Становясь сильнее и лучше слыша себя, мы всего лишь открываем новые двери, сталкиваемся с новыми вызовами и переходим на следующий уровень глубины в этой игре.

Терапия не про неуязвимость. Наоборот. Она про уязвимость и границы. Чем четче мои границы, тем уязвимее я могу быть с теми, с кем я на это готова. Тем живее я, тем острее чувствую происходящее — и тем глубже мой контакт с другими.

Но, опять же, чем больше я о себе узнаю, тем с более интересными (страшными, удивительными, мощными) драконами внутри себя встречаюсь. Можно поставить исследование на паузу, а можно попробовать познакомиться с ними.

Эти внутренние путешествия даже, наверное, стали важнее для меня, чем путешествия в другие страны. Ты сам как непознанная вселенная, которую носишь с собой. Каждое событие и твоя реакция на них — возможность ещё чуть больше узнать о себе.

А 50 еженедельных минут терапии — место, где ты затачиваешь пилу, чтобы тебя хватило на следующую неделю, и место, где ты знакомишься с собой снова и снова.