Устойчивость и надежда

Книжке «Дары несовершенства» в этом году исполняется 10 лет. Это вторая книга Брене, менее академичная, чем самая первая, и ещё не такая уверенная, как следующие, ставшие бестселлерами. Она нежная и яростная, важная и тёплая, личная и научная.

Я уже переводила отрывки в блог, когда раз за разом перечитывала её. И вот опять!

Осенью Брене 8 сентября перевыпускает её в твердой обложке, записывает аудиокнигу, обещает в сентябре бесплатные вебинары по Ten Guideposts, а также будет затрагивать тему даров неидеальности в подкасте Unlocking Us. Ещё обещан какой-то загадочный Wholehearted Inventory на сайте, бесплатно и с высылкой результатов на емейл.

А я перевожу ещё один отрывок из книжки. В феврале, ещё до Индии — я перечитывала её и зацепилась взглядом за актуальное, отложила себе на потом. А сейчас нашла в черновиках этот кусочек, кивнула и решила доделать. Параллельно выяснила, что у Брене грядет юбилей книжки, так что всё очень вовремя. Она перечитывает, я перечитываю. Перечитывание носится в воздухе!

Сколько раз перечитываю книжки Брене, новое актуальное высвечивается. И кое-что снова хочется перевести, чтобы побыть с этими идеями подольше. Устойчивость и надежда — определенно темы моего 2020.

Ну всё, передаю слово Брене!

Источник: Brené Brown, «The Gifts of Imperfection: Let Go of Who You Think You’re Suppose to Be and Embrace Who You Are»

Как укреплять свою устойчивость?

Она важна и в личных делах, и в профессиональных, и в общении с окружающими. Опираясь на результаты качественных исследований, я выявила пять наиболее ярких факторов устойчивости. 

Вот что можно обобщенно сказать про людей, которые проявляют себя устойчиво:

1. Они умеют подкапливать ресурсы на нужное дело и справляться с возникающими по ходу трудностями.
2. Они готовы обращаться за помощью.
3. Они полагают, что имеет смысл искать способы взаимодействовать со своими эмоциями и учиться справляться с жизнью лучше.
4. Они вписаны в подходящие себе социальные группы общества.
5. У них налажено взаимодействие с окружением (семья или друзья).

Конечно, факторов устойчивости больше, но эти в рамках исследования высветились наиболее ярко. А ещё я стала замечать кое-что интересное: все истории об устойчивости были также связаны с бодростью духа, с душевными силами, с вниманием к своим ценностями, с надеждой на что-то большее.

Дело в том, что основе перечисленных выше «защитных факторов» находится душевное спокойствие. Кто-то ищет его в верованиях, кто-то в активистской работе, кто-то в других способах исследовании своей души и подходящих себе встречах с идеей общечеловеческого единства. Важно, что эта защита опирается на ощущение разделенности переживаний, на знакомство со своими ценностями и чёткими принципами. Это и позволяет оставаться устойчивыми.

(ссылки в предыдущем абзаце ведут на мои переводы отрывков из последних книг Брене — можно увидеть, как за 10 лет её работа становилась всё более мощной и широкой, а темы прежние)

Душевное спокойствие, которое я называю spirituality (духовность), хотя по факту оно необязательно связано с религией, из результатов моего исследования расшифровывается так:

Важно замечать взаимную переплетенность наших жизней, праздновать нашу здоровую взаимозависимость и видеть связи между нами, создающие что-то большее, чем стояние рядышком. Нас объединяют любовь и эмпатия, мы заземляемся в отношениях и, проживая опыт общечеловеческого единства, находим чувство перспективы, смысл своей деятельности, направление наших жизней.

В основе душевного спокойствия, как мы увидели в ходе изучения глубинных интервью, три важных принципа. Это не просто красивая теория, это подходы, которые необходимо регулярно применять на практике, чтобы они давали поддержку:

1. Находить и укреплять надежду
2. Критически осмыслять происходящее
3. Признавать свои чувства, отказываться замалчивать их и встречаться со своими уязвимостью, неудобством и болью

Я ощущаю невероятно важной вспыхнувшую в моем исследовании тему надежды — не как чего-то летящего и поэтичного, а как мощи, заземляющей силы, на которую можно опереться.

В поддержку этих идей я хочу рассказать о находках Чарльза Ричарда Снайдера (C. R. Snyder) — он работал исследователем в Канзасском университете Лоренса (KU).

Чарльз утверждал (его уже нет в живых), что к надежде можно относиться не как к приятной смеси оптимизма и ощущения возможностей — нет, надежда может быть прочной практической философией жизни. Она может служить способом думания о мире.

По Чарльзу, надежда опирается на тройную опору: на понимание целей, на пути движения к ним и на ответственность.

Надежда возможна, если:

1. Нам доступен выбор реалистичных целей
   
   (я знаю, в каком направлении хочу двигаться)
   
   
2. Мы можем выбирать и гибко менять способы их достижения, разрабатывая дополнительные варианты в моменты, когда на пути встают препятствия
   
   (я знаю, как туда попасть, я настойчива и могу выдержать разочарование, я буду пытаться снова и снова)
   
   
3. Мы верим в свое право двигаться к этим целям и в свои шансы к ним приближаться
   
   (я могу!)

Этому подходу можно научиться. Его можно освоить на практике. Он помогает развивать жизнестойкость, устойчивость и укорененность.

Результаты моих исследований подтверждают находки Чарльза. Персоны, умеющие надеяться, называют важным навыком упорство и демонстрируют способность увлеченно трудиться.

Популярная культура может пытаться нас убедить, что всё можно получить быстро, весело и легко, но нам не обязательно обманываться.

Если мы «покупаем» идею веселья, легкости и быстроты — то сдадимся, встретившись с малейшей преградой. Но ведь в реальности не бывает исключительно быстро, весело и легко! Любой первоначальный план сильно меняется по дороге, приходится постоянно прорабатывать дополнительные варианты и принимать непростые решения.

Если мы ждем, что жизнь будет даваться нам легко, то откажемся от всего, к чему приходится приложить усилие, и ничему не сможем научиться. Чтобы делать что-то по-новому, нам неминуемо придется встречаться со смятением, разочарованием и раздражением. 

Надежда может стать конструктивным способом размышлять о процессе. Не так: «Если идет трудно, надо бросить, видимо, это не моё». А так: «Мда, идет трудно. Думаю, я смогу справиться, пусть сперва и казалось, что пойдет полегче».

«Надежда» по Чарльзу может поддержать и приверженцев теории «не заебался — не жил» (типа меня). Полное отсутствие веселья, легкости и быстроты так же далеко от устойчивой идеи надежды, как попытки исключительно весело, легко и быстро получать желаемое. У Чарльза взвешенный подход, не переоценивающий легкость, но и не утяжеляющий специально.

Мы можем присваивать терминам те определения, которые поддерживают нас жить так, как нам бы хотелось.

Предложенный Чарльзом вариант расшифровки надежды позволяет мне понять, как становиться устойчивее на практике — и почему устойчивость напрямую связана с душевным спокойствием.