(написано для Патреона в августе, здесь — сокращенная версия)
Сейчас мне кажется, что по сравнению с веком интернета — бывали времена, когда можно было, условно, «крутить на заводе одну гайку сорок лет» или «жить типичной жизнью моряка».
(хороший пример был в моем любимом сериале The Good Place — вот тикток с отрывком про то, как поменялись правила попадания в рай, потому что жизнь усложнилась)
С другой стороны, ощущение невероятно ускорившегося времени настигало и в начале двадцатого века. Об этой преемственности ощущений писала Карен Юханнисон в «Истории меланхолии», вспоминая Ульриха из знаменитого романа Музиля.
То есть — перемены бывали всегда, и жизнь уже ускорялась (были времена, когда люди протестовали против книгопечати, потому что она разрушит память молодежи, так же как мне в школе запрещали считать на калькуляторе).
Но даже если всё ускоряется давно… к нынешнему времени всё ускорилось ещё значительнее, и даже пандемия не смогла остановить целые индустрии, быстро перешедшие на удаленку.
В наше время стало возможным вести несколько параллельных жизней… или стало невозможным вести только одну.
С одной стороны, есть место, где я живу. Город, страна, законы, климат (и в книге «How to do nothing» Дженни Оделл предлагает обращаться к локальной фауне, чтобы заземляться, когда поток событий отрывает и уносит).
С другой — довольно мало людей примерно моего возраста отказываются от интернета, а значит, мы одновременно живем ещё много где. Даже зная только один язык, мы выходим за пределы своих сограждан: есть переехавшие в другие страны люди, которые говорят и пишут на нашем языке.
В целом это было актуальным ещё во времена заводов и моряков — но тогда нужно было либо лично знать собеседника, чтобы обмениваться письмами, либо были доступны (редкие по сравнению с количеством информации в интернете) статьи в газетах (написанные и отредактированные профессионалами) или книги (написанные привилегированными людьми, аристократами или наемными профессионалами-путешественниками).
Вот отсюда и получается, что «нельзя, но если очень хочется, то можно», фраза из детства обрела новые смыслы. Даже если в мою нынешнюю жизнь немного не помещается что-то — я могу его «налить» из интернета, добавить себе подкаст, или ролик на ютубе, или книгу, или фильм, или новую знакомую персону, необязательно живущую в моем районе или городе.
А если я знаю не только один язык? Объемы доступной информации онлайн вырастают в разы.
Ногами мы ходим в одном месте, а головой живем в другом.
И эти места часто работают по разным правилам. Например, в моей ленте рекомендованного в тиктоке множество разных людей, ярких и смелых. При этом в автобус я могу сесть с десятком мрачных тихунов (да и сама я… чего уж там).
В некоторых аспектах эти две (или три, или четыре) одновременно существующих для меня реальности делают мою жизнь интереснее, богаче, важнее. Я чувствую себя менее одинокой, ведь даже если моя подруга не живет в моем дворе, я могу говорить с ней каждый день — войсами. Будь мы даже в разных часовых поясах, я могу вечером записывать ей послания, пока она спит, а потом слушать ее ответы, когда проснусь.
Но в других аспектах жить так трудно. На уровне насмотренности в интернете что-то ощущается уже очевидным и логичным, а в конкретном физическом автобусе, куда я сажусь моим телом, действуют совсем другие правила. И я переключаюсь: туда-сюда, туда-сюда.
Но уже вряд ли возможно иначе. И вряд ли я бы отказалась от моего окошка в Нарнию. Жизнь до интернета была для меня гораздо скучнее.
Знаете, это мне очень знакомо. Из-за состояния здоровья я с юного возраста жила в относительной изоляции от физического мира и общение добирала исключительно в интернете. Со временем выучила английский и начала близко дружить с иностранцами и общаться по большей части в англоязычном кругу. И очень часто этот диссонанс между моей физической реальностью и моим онлайн-окружением сбивает с толку, а иногда и в депрессию повергает. Но когда вижу, что это не только я одна странненькая, а и другие проходят через что-то подобное — это обнадёживает! Поэтому спасибо за пост 🙂