Второй подход к сверхчувствительности

Какая у вас была любимая сказка в детстве?

У меня — «Принцесса на горошине».

Говорят, по любимой сказке можно много чего сказать о человеке.

«Принцесса на горошине» была моей ролевой моделью. Ей бы наверняка тоже натирали ярлычки на одежде и не подходила многая еда — ведь она даже чувствовала горошину под массой перин!

Читая сказку, я понимала, что я такая не одна. Этот пост о том, как я снова это поняла — и что собираюсь с этим пониманием сделать на этот раз.

В первый раз я писала тут о сверхчувствительности три года назад. Этот пост — скорее о моем личном опыте, в старом — цитаты из книжки.

Примеры высокой чувствительности в быту (на моём примере):

• ярлычки на одежде щекочут и натирают до ссадин, попавшая под кофту нитка или, скажем, волос — может довести до ярости, камушки в ботинках и вовсе невыносимы,
• ботинки натирают мне всё и всегда до кровавых мозолей. И пока я разнашиваю обувь со слезами и болью — она успевает продраться где-нибудь и приходит время ее выкидывать. С одеждой то же: я редко сразу надеваю новое недавно купленное, мне нужно сначала прислушаться к этому предмету, понять, с чем я хочу его надеть и в каком состоянии мне он подойдет, потом надеть и ощутить, как мне в нем… потом, если всё подошло, я занашиваю одежду, как только могу. Увы, она садится по фигуре и смягчается до комфортности — часто уже когда теряет приличный вид,
• мелодичная струнная музыка (и не только) может выбить из настроя и заставить неожиданно заплакать (например, когда я сижу на работе в наушниках, или если стою в очереди в магазине),
• а также музыка легко доводит до физических ощущений: мурашки, озноб,
• если мне на руку упал волос, я начинаю ёрзать и хочу его убрать (даже если я не видела его глазами, я ощущаю его волосками на руке и/или кожей руки),
• врезающиеся резинки на носках или жесткие края обуви невыносимы и отвлекают от других дел и мыслей,
• когда происходит резкий звук (внезапно громко гудит машина, кто-то оглушающе рявкнул поблизости), к которому я не была готова — я долго не могу прийти в себя и сбивчиво дышу, а мысли путаются,
• если рядом со мной кто-то говорит достаточно громко, я не могу не прислушиваться. Именно поэтому я обычно выхожу из дома с наушниками или в наушниках (а не потому что музыку страсть как люблю) — чтобы в мою голову не врывалось без моего согласия отвлекающее от мыслей,
• если я пошла на концерт и, скажем, в целом устала (но всю неделю знала, что пойду на концерт и готовилась к тому, чтобы быть в шумном месте с кучей людей) — а случилось что-то, что потребовало от меня бОльшего включения, чем только концерт (скажем, на входе я встретила знакомых, они настаивали на общении, мне пришлось поддерживать разговор или вежливо, но твердо от него отказаться), несколько дней потом я буквально ползаю,
• после сложного рабочего дня я не пойду в кафе, где знаю бариста в лицо, или в магазин, где кассиры любят поболтать, иначе это меня доконает,
• если я не высыпаюсь, я ватная и несообразительная. Чтобы выспаться, мне нужно лечь спать до 10 вечера (поспать подольше утром не помогает, только лечь заранее),
• если на следующее утро у меня самолет, я точно буду плохо спать, а когда смогу заснуть — мне начнет сниться, по какой причине самолёт не взлетел или как я опоздала на поезд. С подробностями! Что не значит совершенно ничего о поездке, а значит только о том, что я готовлюсь ехать и начинаю волноваться заранее,
• загодя до любой поездки в другой город или страну (даже если это командировка в Москву на день) у меня сморщивается и краснеет кожа на подушечках пальцев. Это проходит, когда я возвращаюсь домой,
• после возвращения из поездки мне нужно день-два, чтобы прийти в себя — я уже привыкла брать отпуск с запасом, чтобы поехать через день после его начала и вернуться за день до его окончания. Да, поездка сокращается. Но таким образом я не заболеваю ни в поездке от перенапряжения и стресса, ни когда выхожу на работу,
• перед важной встречей (или встречей с незнакомыми) мне нужно полчасика пройтись или посидеть в тишине, поэтому я всегда выхожу и приезжаю раньше,
• перед сложным разговором я должна продумать, что я хочу сказать, что мне могут ответить. Часто я это записываю. Такая подготовка снимает тревожность, хотя я и не должна идти по сценарию, если не захочу,
• критика или гадкие комментарии выбивают меня из настроения, я теряю работоспособность и кручу их в голове. «Переключиться» или «забить» я не могу,
• информация по любому каналу может ощущаться настолько невыносимой, что блокирует все остальные: невозможно сосредоточиться при сильном запахе (считается даже шкурка банана, лежащая на соседнем столе), шуме (когда рядом громко обсуждают что-то даже незнакомые люди), голоде, слишком ярком освещении, повторяющихся звуках (например, кто-то щёлкает ручкой) — в этих ситуациях я перехожу в состояние защиты и не могу проявляться собой, это я-из-убежища-прекратите-светить-мне-в-глаза-фонариком-мне-больно,
• когда читаю эмоциональную книгу / смотрю эмоциональный фильм или сериал, это влияет на меня так сильно, что я могу оставаться прибитой (=восстанавливать силы) несколько недель, у меня может нарушаться режим, я теряю аппетит и долго не могу прийти в себя (хорошие примеры: «Вторая жизнь Уве», «Пролетая над гнездом кукушки», «Дневник Анны Франк», «Pose»),
• если мне хочется определенного вкуса, не подойдут заменители. Если, скажем, я хочу ржаной хлеб из «Коржова», мне не подойдет ржаной из «Вольчека». Точнее, есть-то я его смогу, но голод по хлебу из «Коржова» у меня не пройдет. Иногда я прохожу несколько километров, чтобы попробовать утолить тот голод, который вдруг меня посетил.
• короче, у меня сложные отношения с едой (вот отдельный пост об этом). Я мало чего ем и мне очень важны как вкусы, так и качество, а также сочетания продуктов и их последовательность,
• я ношу с собой флосс, пластырь, гигиеническую губную помаду и много всякого другого из рубрики «на всякий случай». На работе в тумбочке у меня лежат носки, дезодорант, маникюрные ножницы и футболка — потому что если у меня появится заусенец, я не смогу весь день ни на чем, кроме злости на него, сосредоточиться,
• если я берусь убираться, то никогда не делаю «генеральную уборку». Она меня выключает из жизни и лишает всех сил. Некоторым удобно сделать всё разом и они чувствуют себя хорошо, не откладывая частично уборку — это их право, а мне комфортнее браться по кусочкам. Разобрать один ящик. Или: переложить книжки на одной полке. Или: расставить дневники за несколько лет. Или: помыть за холодильником. Или: вычистить плиту. Можно даже несколько штук подряд или вперемешку, если будет настроение — но не нагружать на себя всё от начала и до конца и не грызть себя за то, что мне комфортно делать по кусочкам,
• когда кто-то бросает вопрос просто, чтобы поболтать, не вкладывая в него никаких сил — я погружаюсь в себя, чтобы ответить искренне и честно, и трачу кучу сил. А другому хотелось «просто размяться для веселья» или «тупо поржать» — я это запоминаю и делаю два шага назад с такими людьми, чтобы не чувствовать, что я вложила миллион сил, а они ноль, и не злиться на них. Они точно найдут тех, кто точно так же разминается и ржет. Я не люблю смолток и мало общаюсь с теми, кто не готов на философские, бережные и вдумчивые беседы (потому что я на другие не готова сама),
• когда рядом кому-то дискомфортно (переживает, чешется, облизывает пересохшие губы, дрожит, стучит ногой), мне становится так же неуютно. Я не могу отключить эмпатию к физическому состоянию даже незнакомых людей, мой максимум — надеть наушники и отвернуться, чтобы переключиться на что-то другое,
• каждый вопрос я рассматриваю досконально, внимательно, проявляя внимание к выбранным словам, к настроению, к моменту, в котором это происходит, к своему состоянию. Некоторые называют это «майндфулнесс», а для меня это рутина,
• когда кто-то выговорился «в меня» и радостно перешёл к чему-то другому, я потом долго кручу это в голову и думаю (поэтому учусь не отдавать себя для того, чтобы в меня выговаривались и уходили),
• вообще вся лишняя информация (реклама, статьи, новости, текст на упаковке шампуня, «жвачка для ума» вроде потрясающих фактов дня) не только не развлекает, но — застревает на много недель и мешает сосредоточиться на важном.

Много лет я относилась к этому так, как со мной об этом говорили другие.

Я слишком чувствительна. Я зря принимаю всё близко к сердцу. Мне нужно выкинуть лишние мысли и волнения из головы. Надо научиться быть сильнее, отрастить толстую шкуру, не обращать внимания, перестать концентрироваться на своих чувствах, не позволять себе замечать неудобство.

И вообще я эгоистка! Вон какой у меня список требований к миру и другим людям. А может, им неудобно со мной такой вот особенной. Это, между прочим, очень незаботливо с моей стороны. Вместо того, чтобы узнать, как быть заботливой для других, я вываливаю на них свои особенности. Свои тараканы надо, знаете ли, хранить внутри!

Как написала мне одна читательница, «ну и в чем смысл вашей хваленой психотерапии, если вас до сих пор так всё сильно задевает, пффф».

Смысл моей хваленой психотерапии в том, чтобы позволить себе оставаться на своей стороне. Принимать себя такую, какая я есть прямо сейчас. Со всеми неудобствами для чужих.

Согласитесь, было бы странно, если я бы по своей воле вваливала кучу сил, времени и денег в психотерапию, которая бы делала меня удобнее для других ?

Так вот, я последние годы учусь не стесняться того, какая я. Даже если другим не нравится, что я этому учусь.

В процессе выясняется, что многие тоже такие! И их тоже застыжали, их тоже уговаривали быть поудобнее.

А некоторые никогда не думали, что они сверхчувствительные, но с возрастом, духовными практиками, психотерапией, погружением в тот самый майндфулнесс — выясняют, что в них тоже, кажется, есть такое.

Кроме того, как говорит Брене, если глушить в себе уязвимость ради того, чтобы быть поудобнее для других и поменьше страдать от критики — станет недоступно и глубоко чувствовать что-то приятное и поддерживающее.

Поэтому я пишу пост о высокой чувствительности.

О ней есть несколько книг, но они мне, честно говоря, не очень понравились. А в марте я нашла подкаст о высокочувствительных людях — и снова вернулась к размышлениям о том, как справляться с этой чувствительностью и как находить единомышленни_ц.

Книги о высокочувствительных людях

Придумала термин «высокочувствительный / сверхчувствительный человек» (HSP, highly sensitive person) Элейн Эйрон.

В 1996 она написала программную книжку «THE HIGHLY SENSITIVE PERSON. How to Thrive When the World Overwhelms You», которую переводили на русский как «Сверхчувствительная натура. Как преуспеть в безумном мире».

А потом ещё книгу «The Highly Sensitive Child: Helping Our Children Thrive When The World Overwhelms Them». На русском «Высокочувствительный ребенок. Как помочь нашим детям расцвести в этом тяжелом мире».

А потом книгу про психотерапию, которую (ещё?) не перевели на русский: «Psychotherapy and the Highly Sensitive Person: Improving Outcomes for That Minority of People Who Are the Majority of Clients».

Но мне не очень понравилась книжка Эйрон. Я прочитала, отметила по тесту, что это про меня. Но это ничего особенно для меня не переменило.

На сайте Элейн, кстати, есть два бесплатных теста на сверхчувствительность (на английском):

• классический тест для взрослых,
• а вот детский тест — если взрослый ничего не показывает, говорит Элейн, попробуйте пройти детский и вспомните, не застыдили ли вас в детстве так, что вы отказались от своей чувствительности и заморозили эту часть себя?

В моем посте есть цитата из книжки, где тест переведен.

В том же 2016, когда я писала в блог о книге Элейн, вышла книжка психотерапевтки из Дании Илсе Санд «Близко к сердцу. Как жить, если вы слишком чувствительный человек». Я её нашла, прочитала… она мне понравилась ещё меньше, чем книжка Элейн. Я расстроилась.

Подкаст о сверхчувствительности

А теперь нашла подкаст Патриши Янг (Patricia Young) «Unapologetically sensitive». Его создательница состоит со мной в одной группе для подкастерок, She Podcasts, и написала там о нём. Мне стало любопытно, я начала слушать с самого начала — и втянулась. Через 10 эпизодов подкастов-бесед Патриши я взглянула на свои странности по-новому.

Многое из списка, которым открывался пост, стало выглядеть не моей личной странностью, а общим местом для многих высокочувствительных людей. У кого-то сильнее, у кого-то слабее. Но у всех сверхчувствительных более или менее такая петрушка.

Меня настигло приятнейшее чувство. Это не я почему-то непоправимо устроена так, что всем неудобно. Это моё свойство — которым также обладают другие. Да, не все. Примерная оценка — меньше трети населения. Но это вариант нормы.

Кое в чем наша чувствительность играет нам на руку: мы чутче прислушиваемся, лучше понимаем, проще объясняем, ухватываем нюансы, заботимся о себе и других, вовремя что-то делаем, более ярко проживаем важные моменты, глубже концентрируемся, проникаем в суть и находим золото в том, что другие считают пустой породой.

«We are wired this way», — говорит Патриша.

Мы, сверхчувствительные, так устроены. Кто-то с рождения хорошо осознает себя и отстаивает свою высокочувствительность, встраивает ее в идентичность.

Кому-то родители запрещают проявляться такими, и люди прячут эти «неудобства для окружающих», отказываются от части себя. Кто-то находит в себе эти свойства на протяжении жизни. Всё — нормально. Быть не особенно чувствительными — тоже нормально. Но я вот именно такая.

Патриша говорит: это наше свойство — не только трудность в быту, не только причина, по которой нас обзывают «слишком глубоко вдумывающимися», «слишком сложными», «слишком чувствительными» — это ещё и наша суперсила.

Высокая чувствительность помогает нам подмечать детали, мелочи и нюансы. Мы из-за этого лучше слушаем. Лучше переводим. Больше взаимосвязей видим. Более эффективно используем возможности. Более внимательно помогаем другим. Более вдумчиво совершаем собственные выборы. И, наконец — более глубоко переживаем все, что происходит в жизни. Включая чувственные штуки, хехе. Наша уязвимость — это огромная сила.

Не дадим же чужим обесценивающим одергиваниям про то, что нас «слишком» много, нас одурачить. Найдём тех, кому нас превосходно достаточно! Найдём тех, кто согласен вкладывать силы и внимание в отношение с нами. Поддержим тех, кто высокочувствителен — в первую очередь себя самих.

А я договорилась с Патришей и переведу-перескажу пару выпусков ее подкаста для тех, кто не может слушать на английском.