Источник: книга «Nerdy, Shy, and Socially Inappropriate: A User Guide to an Asperger Life» by Cynthia Kim, глава «Sketching My Emotional Constellations»
(также можно посмотреть два поста в блоге Синтии, благодаря которому сложилась эта книга: Happiness, Aspie-style и The Angry Aspie explains it all)
(пояснение о терминологии и этике: термин «аспергер» несколько лет назад был признан мировым сообществом устаревшим, поскольку отсылает к Хансу Аспергеру, проблематичному австрийскому врачу: после разбора архивов о деталях его работы было решено перестать использовать его имя для названия диагноза (теперь остался только спектр аутизма, который включает в себя всё), но ранее продиагностированные люди могли уже сделать «аспергера» частью своей идентичности, поэтому они, конечно, могут продолжать себя так называть, если хотят. Если для вас это новая тема, полезно иметь в виду всю эту подоплеку. Пруфы про Ханса: раз, два)
Созвездия счастья, злости и грусти
В течение года после того, как мне поставили диагноз «аутизм», я расчертила созвездия эмоций, визуализировав, какими я вижу для себя чувства, чтобы разобраться в них. Это было непросто, и я горжусь тем, что раскопала их взаимосвязи.
Вот что получилось (картинка из блога Синтии):
Слово «счастье» никогда не помогало мне определить то, что со мной происходит. Что такое «ощущать себя счастливой»? Все интерпретируют счастье по-разному, мне не за что было зацепиться. Когда я говорю «счастье», я представляю себе какую-то размытую приятную эмоцию, не связанную с конкретными событиями и ощущениями.
Поэтому я стала искать другие слова, которые мне больше подходят. Например, «elated».
Мне легко представить, что такое быть в приподнятом настроении, как будто у меня выросли крылья: внутри восторг, в голове расслабленность.
Я знаю, что чувствую себя окрыленной, когда еду на велосипеде с горки по ровной дорожке, ветер полощет мою футболку, хочется кричать и смеяться от восторга. Это ощущение, что я сейчас живу, живу во все свои силы.
Продвигаясь по терминологии, я выяснила, что лучше всего я определяю эмоции по тому, что происходит в этот момент с моим телом. Оказывается, я чувствую эмоции через физику.
Опираясь на это понимание, я стала собирать свои созвездия чувств, начиная со счастья.
СЧАСТЬЕ
«Contentment», спокойное удовлетворение — это место, в котором я чаще всего нахожу себя, когда всё в целом в порядке.
Это значит свернуться на диване с хорошей книгой, гулять вечером под руку с супругом, смотреть на парящую в небе огромную птицу, забираться в кровать, где только что застелили свежее бельё, наблюдать рассвет осенним утром, закапывать пальцы ног в песок на пляже, надевать любимую футболку.
Чуть выше эмоциональным градусом для меня будет «peace», мирная радость, гармония и растворение.
Мне нравится бывать в ней, но я реже туда попадаю. Это ощущение безопасности, единства с миром, настроенности и гармонии. В этот момент всё вокруг ощущается правильным, бесконечным, великолепным.
Такое может нахлынуть, когда я на природе, плыву, гуляю с собакой — хорошая погода, легкость в теле, вокруг нет людей, я наедине с собой и миром.
Есть ещё «Wonder», приятное любопытство, пронзающее, как будто мне подали свободную энергию. Это яркое и насыщенное чувство, что-то из детства, когда всё могло удивлять, способное как нахлынуть, так и пропасть внезапно.
Ощущается это любопытство как солнце в зимний день, вышедшее после яростной метели. Как будто всё оживает.
Например, когда ведешь машину по гористой дороге и внезапно открывается вид на великолепную долину. Или выглядываешь на лесную полянку, на которой тусят величественные лоси.
(добавлю от себя, что точно такое же ощущение для меня открывается в очень увлекательной книге, которую случайно берешь с полки, ничего не подозревая… а там невероятно совпадающее со мной-сегодняшней увлекательное чтение. Или когда падаешь в кроличью нору исследования очередного охватившего меня специального интереса, когда всё ещё кажется, что доступная по теме информация бесконечна и это великолепно)
Дальше идёт «bliss», блаженство. Это ощущение удовлетворения после того, как удалось получить что-то приятное физически: восхитительная еда, хороший секс, долгая пробежка по красивым дорогам. Оно наступает после того, как получаешь желанное, и дает заметное расслабление.
«Elation», с которого я начала этот пост — это восторг в квадрате. Физическое ощущение, от которого хочется прыгать, смеяться, кричать от радости, размахивать руками, кружиться и танцевать. Оно дает ощущение полета.
Закончив с созвездием счастья, я осознала, что придется также рисовать и созвездие злости.
С ним было гораздо сложнее (как и с самим переживанием злости) и я не до конца уверена, что разобралась. Тем не менее, хочу поделиться тем, что я выяснила.
ЗЛОСТЬ
Злость мне некомфортна. Я избегаю её, сдерживаюсь, стараюсь бытьть осторожнее. Моя основная реакция на злость — «пусть это поскорее закончится». Наверняка это связано с тем, что в детстве мне давали понять: злость проявлять не рекомендуется.
Было бы куда лучше, если бы в детстве мне сказали: «Когда ты злишься, вот как можно с этим поступить», а не намекали, что злиться нехорошо, не объясняя, как разбираться с чувствами, которые никуда не пропадают из-за того, что кому-то они неудобны.
Вот какие оттенки злости я вижу, исходя из моего аутичного опыта:
«Frustration», смятение: следствие несовпадения моих ожиданий с реальностью. Я сжимаю зубы и рычу, хотя хорошо было бы вместо этого определить, что мне сейчас необходимо и как я могу это дать себе.
«Annoyance», раздражение: следствие нарушенного процесса. Например, меня сбили с мысли или я сама забыла, что хотела написать дальше. Когда соседи по этажу смотрят телевизор так громко, что мешают мне заснуть. Раздражение — это комар, зудящий вокруг, когда я никак не могу до него добраться.
«Irritability», раздерганность: следствие сенсорной перегрузки. Например, я страшно проголодалась. Или в помещении очень жарко, а я не могу снять свитер, потому что под ним нет футболки. Или я очень устала, а приходится продолжать работать. Я капризничаю: мне плохо! Настолько плохо, что я не могу делать вид, что всё нормально, если проблема не устранена.
Все три подвида демонстрируют мой способ жизни — иными словами, подсвечивают мою аутичность. Сенсорная чувствительность, не всегда гибкое мышление, сложности с подавлением импульсов. Первое, что приходит в голову, когда накатывает что-то из подвариантов злости — подавить чувства, никому не показывать и не погружаться в них.
Но это приводит к шатдаунам и мелтдаунам, поэтому приходится переучиваться там, где я успеваю поменять свое поведение — и приходится признавать, что иногда я не могу отрегулировать свое состояние, придется переждать дискомфорт с минимальными для себя потерями.
Очень грустно, конечно, что мне мало того что довольно трудно жить, я ещё и чувствую необходимость скрывать свои трудности, чтобы показаться более «нормальной» себе и другим.
Но эти три оттенка злости — даже не самые проблемные. Перейдем к более угрожающим скелетам в моем шкафу.
«Indignation»: возмущение, гнев.
Это чувство поднимается во мне, когда я измучена унижением, стыдом, страхом оказаться недостаточно хорошей, ощущением своей невидимости и неважности, отвержением и переживанием того, что я не всё понимаю и не всегда делаю правильные выборы.
В такие моменты я вижу всё перед собой размытым, переживая, что приходится задавать один и тот же вопрос несколько раз подряд, поскольку я не понимаю ответа.
В такие моменты я взмокаю от пота, осознавая, что сказала что-то не то или не смогла достучаться и меня не услышали.
В такие моменты кровь стучит у меня в голове, пока я выслушиваю очередную лекцию от персоны, которая считает, что лучше меня знает, как мне жить.
Возмущение во мне кричит: «Да я понимаю! Я знаю! Я вообще-то рядом с тобой, я пытаюсь что-то сказать или понять! Дай мне время, спокойно объясни и выслушай, не пытайся меня починить или делать всё за меня!».
Это знакомая с самого детства эмоция, самая давнишняя из моих скелетов в шкафу.
«Alienation», отстранённость — появилась позже, но тоже уходить никуда не собирается.
Мой муж формулирует это так: «Ты перестаешь общаться с кем-то на пять лет вместо того, чтобы пять минут поорать на них». И даже если он преувеличивает для красного словца — вряд ли это сильное преувеличение.
Я способна ненавидеть и отстраняться, как сто человек вместе взятых. Более того, мне проще делать именно это, а не вступать в конфликт, чтобы разрешить проблему. Долгое время опора на внутреннюю ярость помогала справляться с кучей дел и частенько приводила к успеху. Но я, конечно, заодно распугала некоторых важных людей, которым не смогла объяснить, в чем для меня проблема в наших отношениях, и отдалилась.
Наконец, «rage» — ярость. Меня десятилетиями пугали мои сны, наполненные яростью — со временем я научилась видеть в них альтернативу мелтдаунам: если я не справляюсь выпустить ярость из себя экологично в течение дня, она может выйти из меня во сне. Я думала, что со мной что-то не так, когда сны повторялись и становились всё более интенсивными. Но разбираясь в деталях диагноза «аутизм», я заметила, что ярость ушла из снов, я стала справляться выдерживать и отпускать её днем.
Ярость я проживаю так же, как восторг — это бескрайнее заливающее меня целиком физическое ощущение. Оно быстро приходит и быстро отпускает, это скорее электрическая или химическая субстанция, чем чувственная. Раскаленная до предела, иррациональная ярость — ощущение, что хочется крушить.
Если кто-то в неподходящий момент попадется мне под руку, я ловлю себя на желании стукнуть эту персону, даже если это мой добрейший муж Санг, случайно толкнувший меня под локоть на кухне, хозяйственно вытирая стол. Я не то чтобы злюсь в этот момент, а скорее реагирую на триггер, как будто положила руку на раскаленную плиту и вот ее отдергиваю. Нет обдумывания или рефлексии — ярость содержится в самой реакции.
Триггером ярости почти всегда будет физическое ощущение — это происходит, только когда я уже доведена до предела сенсорной перегрузкой. Это последняя попытка спастись от невыносимых физических ощущений, моя яростная самозащита.
Я научилась пропускать ощущение ярости через всё тело, не давая рукам воли — а то я непременно бы что-нибудь бросила, ударила или разбила. В этот момент всё тело вибрирует, и нужно держать руки подальше от всего, что может под них попасться.
ГРУСТЬ
Грусть (sadness) образует своё созвездие. Для меня грусть крепче всего меня связывает с другими людьми, эта связь примитивна и важна. Быть довольной я могу и в одиночку. Злиться тоже можно на себя, необязательно на других. Но грусть часто выстраивает для меня мостики к опыту других людей.
Грусть ощущается чем-то не очень насыщенным, фоновым, разлитым в воздухе. Я редко чувствую острую печаль. Последний раз я плакала в кино в детстве. За всю жизнь только одна книжка заставила меня рыдать («Молитва об Оуэне Мини» Джона Ирвинга). Когда важные люди плачут рядом со мной, я стоически нахожусь рядом, но не умею поплакать вместе с ними.
Моя грусть хранится где-то внутри меня и льется себе потоком, не особенно стыкуясь с поверхностью. Вероятно, из-за этого я выгляжу холодной и закрытой (известный стереотип об аутичных людях).
Впервые я столкнулась с тем, что проживаю грусть не так, как нейротипики, в школе. Мою одноклассницу Карен сбила машина, и весь класс рыдал. Кроме меня. Помню, как стояла рядом с девочками, залитыми слезами, с чувством растерянности. Я почти не знала Карен — она была одной из самых популярных девочек, и многие рыдавшие на её похоронах за месяц до этого были рады распускать про неё сплетни. Я не понимала, как это устроено. Почему они так расстроились, если совсем не знали Карен как личность (и не очень-то её любили)?
Конечно, я понимала, что погибнуть в молодости — это трагедия. Я скорее сочувствовала Карен. Но явно не до такой же степени, как мои одноклассницы. Почему они были в таком отчаянии и переживали глубокое горе? Я пыталась заставить себя плакать, но ничего не выходило. Я паниковала. Что со мной не так?!
Я много думала о той ситуации и со временем, кажется, поняла, почему наши реакции оказались такими разными. Мои одноклассницы горевали не только о судьбе Карен! Тут я была права: остроты их чувствам что-то явно добавляло. Они также оплакивали потерю невинности, столкновение с чем-то чудовищным, первую встречу с жестокими и необратимыми случайностями жизни. Взросление!
Им открылось нечто, от чего оберегают детей, пока могут: даже если ты очень популярна в школе, с тобой что-то может случиться, ты никогда не застрахована от трагедий. Им было очень страшно. А я не видела эту перспективу из-за своих аутичных ограничений. Я видела в истории Карен только историю Карен, не проводя параллелей со своей жизнью или чужими судьбами.
С тех пор я лучше разобралась в том, как работает мое проживание грусти и горевания, но всё равно горе внутри меня действует самостоятельно, и я не всегда могу предсказать, как оно развернется. Иногда я никак не могу присоединиться к общему переживанию, а порой горе хватает меня за живот изнутри стальными пальцами и причиняет сильную физическую боль.
Важно, что я осознаю: горе и печаль — необходимые этапы утраты и прочих жизненных лишений. Поэтому, каким бы ни было странным по чьему-нибудь мнению моё проживание грусти, я стараюсь расчистить для него место внутри себя, чтобы позволить ему произойти.
Алекситимия, свойственная аутичным людям — сложность распознавания собственных чувств — затрудняет рисование эмоциональных созвездий. Но до какой-то степени я уже разобралась в том, что происходит у меня в душе, и думаю, благодаря этому дальше может становиться ещё чуточку понятнее.
И вообще это уже гораздо больше, чем неосознанное непонимание себя, которое было у меня раньше.
Добавить комментарий