У моего дедушки было проколото левое ухо. Но сережки он никакой в нем не носил. Как мог бы носить пират, например! Это вызывало у меня когнитивный диссонанс. Мне казалось, что уши прокалывают для того, чтобы в них что-то носить. У меня, кстати, уши и по сей день не проколоты. Мама не хотела принимать за меня два решения: крестить меня во младенчестве и прокалывать уши. Это, с одной … [Читать далее...]

Иногда я жалуюсь, что мама с самого детства возлагала на меня большие рассудительские надежды. Например, года в четыре она поставила вопрос ребром. Я должна была посоветовать: выходить ли ей из партии? Я пораскинула мозгами, напустила на себя учёный вид и спросила, а что она получает от партии? И в чем проблема, откуда взялся вопрос? Мама подумала и ответила, что получает почти ничего, … [Читать далее...]

Социализация никогда не была для меня легким делом. Детский сад был ужаснее школы, школа — бестолковее института, институт — утомительнее работы. Единственное, что в этом ряду радует, — это прогресс. Со временем я научилась выбирать группы, в которых мне интересно. Или научилась вести себя так, чтобы было интересно группе. Или и то, и другое. Но в самом начале был ужас-ужас. В детский … [Читать далее...]

Однажды в детстве мне пришла в голову шальная мысль. Написать объявление в газету. В газете «Пионерская правда» был раздел знакомств. Пионеры могли написать немного о себе и получить друзей по переписке. Идея мне показалась шикарной. Я подбила подругу написать. Самой мне почему-то было страшно. Мы слюнявили ручку и писали, писали, писали о том, какие мы умные, интересные и … [Читать далее...]

Сколько себя помню, занятия хореографией всегда вызывала у меня слабую реакцию. Радость — но легенькая. Раздражение — небольшое, карманное. Уныние — преодолимое. Боль — небольшая. Скука — крошечная. Удовольствие от преодоления — тоже некрупное. В конце учебного года — и легкое сожаление, и слабая радость от каникул. Пресновато. Мне, конечно, хотелось делать вместо этого что-нибудь … [Читать далее...]

Первое сентября всегда был для меня праздником. Многих одноклассников я ненавидела. Учителя по большей части вызывали легкое недоумение. Предметы в нашей очень средней школе преподавали очень средненько. Но к первому сентября можно было закупать чистые прекрасные тетрадки. В двенадцать и сорок восемь листов. Расчерчивать по линейке поля (только отвлёкся — и обвёл себе палец, поля с холмом … [Читать далее...]

В детстве я чувствовала ужасный голод по вещам. Мне никогда не хватало тех, что у меня были. Я хотела книжек. Новых и старых. Игрушек. Самых разных. Компьютерных игр. Фломастеров. Роликов и велосипед. Фанты в банках и жевательную резинку. Непременно с вкладышами. Интересно, как бы я жила, если бы у меня всё это было. Чего бы я хотела? Но у меня было мало. И я хотела получить … [Читать далее...]

В детстве я была так же падка на вызовы, как и теперь. Не на внешнее «слабо» (развести на него меня крайне трудно, разве что я сама захочу поддаться), а на внутреннее «А давай? Хоть и страшно? Давай?». На таких вызовах я устраивалась на работу, писала незнакомым людям, знакомилась в метро, пробовала странную еду, летала в Индию, отфренживала половину ленты, делала дреды, отказывалась от … [Читать далее...]

В некоторых семьях любят сервизы. И выбирают одинаковую посуду для всех за одним столом. Это считается красиво. У нас было не так. Сервизы, конечно, стояли в серванте. И ради праздника все ели одинаковыми вилками. Но это было исключение из правил. В повседневной жизни у каждого было что-нибудь своё. Самый красивый (кажется, мельхиоровый) подстаканник принадлежал дедушке. В него помещался … [Читать далее...]

В третьем классе меня отправили с безопасного второго школьного этажа — на неизведанный пятый, в мир старшеклассников. Учительнице младших классов Людмиле Анатольевне понадобилось позвать подругу, преподавателя математики. С чего Людмила Анатольевна взяла, что я справлюсь, — неизвестно. — Позови Валентину Тихоновну из такого-то кабинета. Я летела по лестнице вверх, ударившись в воспоминания. … [Читать далее...]