Все вокруг меня или хотят похудеть, или худеют, или стараются не потолстеть, или боятся потолстеть.
За исключением буквально пары человек.
Они либо долгие годы формулировали и вынашивали личную точку зрения на себя и тело — либо благодаря стечению обстоятельств сейчас выглядят достаточно хорошо, чтобы не париться о весе.
Все остальные, включая меня, парятся.
И очень редко говорят об этом.
Потому что стыдно.
Брене Браун пишет в книге «I Thought It Was Just Me»:
Women most often experience shame as a web of layered, conflicting and competing social-community expectations. These expectations dictate:
• who we should be
• what we should be
• how we should be
В переводе:
Женщины, переживая стыд, попадают в паутину пересекающихся, конфликтующих общественных ожиданий. Эти ожидания диктуют следующие постулаты:
• кем мы должны быть;
• какими мы должны быть;
• как мы должны действовать.
Дальше Брене пишет:
На обложках женских журналов – на броские заголовки типа «Сбрось семь кило за десять дней» или «Подтянись к лету!». Но рядом с этими бодрыми фразами – не совсем подходящие картинки. Призыв «Сбрось вес» соседствует с изображением аппетитного шоколадного пирога, а не с тучной дамой, потеющей на тренажере.
Так что к лету, пожалуйста, подтягивайтесь, дорогие читательницы, а про «десерт месяца» не забывайте, попробуйте кусочек, а лучше два.
Нетрудно заметить, как наслаиваются друг на друга эти ожидания, какими противоречивыми и конкурирующими они становятся. Вот так и работает паутина стыда. У нас же очень мало возможностей удовлетворить какие-либо из этих ожиданий.
К тому же мы часто ограничены эти двойными посланиями. Мэрилин Фрай говорит о двойных посланиях так: «возможности крайне ограничены и любой выбор ведет к наказанию, порицанию или лишениям». В случае двойного послания возможности так мизерны, что любой выбор запускает новые ожидания. Часто мы ощущаем, что нас заставляют выбирать между плохим и очень плохим.
• Быть худой, но не зацикливаться на весе.
• Быть совершенной, но не делать культа из внешности и не жертвовать временем своей семьи и работы для достижения этого совершенства. Просто выглядеть как Софи Лорен, но чтобы это происходило без усилий, само собой, и чтобы никто не знал, как это получилось.
• Быть собой – нет ничего более сексуального, чем уверенность в себе (конечно, если ты стройная, молодая, красивая…).Если ты не можешь отделаться от всего этого – сбрось вес, испеки пирожок, съешь кусочек, выкури сигаретку, выглядеть надо на все сто, здоровье превыше всего, стройность – лучшее украшение женщины, не забудь купить то и это, люби себя такой, какая ты есть!
Уму понятно, что чем мы дальше заходим в эту паутину, тем больше бьюти-продуктов и бьюти-процедур мы покупаем.
А также начинаем одобрять соседку, ходящую в спортзал — потому что если мы её не похвалим, она нас в ответ поругает. Мы-то не ходим. Поэтому правильное поведение, не вызывающее волнения в окружающей среде — её одобрять и стыдиться своего нехождения.
Хотя, если честно, это её личное дело — куда она там ходит. И вовсе необязательно ей рассказывать про свои дела, если она любитель пристыживать.
Уму-то понятно. Но стыд перепрыгивает через ум и включает гораздо более древние механизмы защиты. Дергает за струнки эмоций. Говорит: не высовывайся. Говорит: пока нельзя быть довольным собой. Говорит: можно было бы и лучше. Говорит: а вот в инстаграме все худые и красивые.
И начинается…
Если ты похудел (или выглядишь стройно), тебя похвалят.
Стало быть, если хочется, чтобы хвалили, вот и рецептик: выгляди так, чтобы все обзавидовались. Подпитывай самооценку чужим мнением. Никому не говори о том, каково тебе внутри. Строй образ успешного человека. А может, и монетизировать что получится по дороге. Главное — никому не говори о том, каково тебе внутри.
Если ты худеешь, ты сам себя хвалишь первым: верной дорогой движемся, товарищи.
Потому что цель — это понятно и удобно. Можно понять, хорошо я делаю или плохо. Иду к цели — я молодец. Иду в другую сторону — фу таким быть.
Если ты толстеешь, тебе стыдно и неловко за себя.
С другой стороны, тут можно включить мигалку «боди позитив» и бунтовать против глянцевых журналов. Но это тоже мне не кажется здоровым и взрослым подходом.
Размышления на эту тему вызывают у меня много противоречивых чувств. Мне не нравится, что в моей голове тоже живет линеечка «худой — лучше полного». Мне не нравится, что я размышляю о йоге не как о способе быть в контакте со своим физическим представлением, а скорее о способе избавиться вон тут и подтянуть вон там. Мне не нравится, что мне сложно принимать себя разной — и ещё сложнее принимать свои чувства по этому поводу.
А ещё я посмотрела фильм Лены Погребижской «Толстый и тонкий».
И теперь всё больше думаю о том, что вес — это не только еда и физические нагрузки. Это еще и масса защит, эмоций, реакций на происходящее, физических и психических расстройств разной тяжести, поводов, усилий, стыда, гордости и прочего.
Вес теперь почти никогда не про вес.
Но линеечка-то в обществе одна. Общая. Глянцевая.
Худей, и тебя похвалят. Даже если здоровое твое состояние — на пять-пятнадцать килограммов больше. Кому есть дело до твоего здоровья, если селфи в инстаграм можно напилить? Худей, пока молодой. На пенсии отъешься.
Хоти худеть, и тебя поддержат. Сиди на диете, мучай и ненавидь себя, не будь доволен своим телом никогда — найдешь массу единомышленников.
Есть, конечно, и обратные течения в обществе, к ним тоже можно примкнуть. Где есть действие, там, по закону Ньютона, есть противоположно направленное противодействие. Вот только оно доходит иногда до крайностей — с моей точки зрения. А золотую середину каждый вычисляет по-своему. Они редко совпадают.
Есть бодипозитив — от мирного принятия себя таким, каким есть, некоторые активисты-позитивисты (сужу по пабликам и группам) поступательно переходят к закручиванию гаек: любой уход за собой, который можно увидеть со стороны и без которого можно обойтись, чуть ли не вреден, потому что продиктован обществом. Брить подмышки или ноги, выщипывать брови и пользоваться косметикой в некоторых отечественных ответвлениях бодипозитива часто рассматривается как что-то сделанное не для себя, а для похвалы окружающими (и осуждается).
Я как-то написала в бодипозитивном паблике, что не люблю фастфуд, и все разъярились, потому что нельзя осуждать фастфуд (диетологи осуждают фастфуд, и я таким образом якобы становлюсь на их сторону — хотя я ничего не осуждала, а делилась своим опытом). Моё мнение о себе совпало с мейнстримовым, поэтому я вызвала эту резкую реакцию.
Мне близка мысль о том, что опираться нужно не на чужое мнение, а на своё. Но для этого, я думаю, нужно сперва кропотливо вырастить крепкое своё.
Понятия не имею, как это делается — вероятно, чтением, размышлением и разговорами — но оно мне очень нужно. И я его ращу.
Стала бы я брить ноги, живи я в обществе без глянцевых журналов и голливудских фильмов? Да и как об этом узнать? Я выросла в тех условиях, в которых выросла. Где я и где влияние дискурсов — неведомо. Другой вопрос — что я готова и хочу выбирать для себя теперь, когда я различаю своё робкое несогласие с властными дискурсами общества.
С едой я более-менее разобралась. Когда коллега спрашивает, «зачем я ем этот фруктовый батончик, в нем же масса калорий», я поднимаю бровь и вижу, что его мнение отличается от моего, он на это имеет право, но и я имею право думать иначе. Я спокойно отвечаю «я ем фруктовый батончик, потому что он мне нравится». Однако я ещё не дошла до такого дзена, чтобы сразу же забыть этот разговор. Ведь в нем как раз и просматривается та самая линейка: много калорий — плохо, зачем ты ешь, фу такой быть. Различить властный дискурс помогает обдумывать и формулировать свою позицию.
Пару лет назад в ответ на такой комментарий я бы, наверное, устыдилась и бросила есть фруктовые батончики. Ведь в них, оказывается, масса калорий! Всем известно, что фу быть человеком, который ест что-то с массой калорий. Тебя застукали, прекращай.
Я почитала этикетку, не так уж и много там калорий. Но в эпоху пост-правды то, что апеллирует к эмоциям, выигрывает. Кто уж там будет с фактами разбираться.
Возвращаясь к телесности, я задумываюсь о вопросе принятия себя. В чем грань между принятием и непринятием своего тела? Своего веса, своей формы? Когда я принимаю — или приму себя, как это будет выглядеть? Будет ли мне всё равно, как я выгляжу — или принятие выглядит как-то иначе?
Вопросов на эту тему у меня масса. Совсем как калорий в батончиках.
Если человек доволен своим весом, но боится растолстеть — он принимает себя?
Если человек доволен своим видом и формой, но если бы ему добавить 10 кг, он стал бы собой недоволен и к себе жесток — он принимает себя?
Если человек говорит «ой, да чего тебе-то беспокоиться» человеку худее себя, считая, что раз он худее, то его волнения не стоит принимать всерьез — он принимает себя?
Если настроение человека зависит в первую очередь от формы его тела и веса — он принимает себя?
Если человек в мыслях о том, хочет ли он что-то съесть, всегда, ВСЕГДА учитывает возможное влияние этого вида и объема еды на вес (а не на здоровье или настроение, скажем) и решает, есть или не есть, в первую очередь исходя из этого возможного влияния — принимает ли он себя?
Если человек, решая, хочет ли он заниматься спортом или затеять более активный образ жизни, опирается в большой степени на то, повлияет ли это на вес — принимает ли он себя?
Можно в эти уравнения подставить себя и понаблюдать за своей реакцией.
Да и что это такое вообще — принимать себя? Значит ли это «принимать свой нынешний вес как должное и несмотря на него и на все остальное — любить и уважать себя»? А может, «принимать свои чувства по поводу веса и не отвергать их»? Или, скажем, «принимать себя как мятущееся существо, не знающее, что правильнее делать, потому что хочется и спокойно есть, и быть физически активным, и любить своё тело, и отдыхать — но многое из этих пунктов противоречат друг другу?».
Мне хотелось бы принимать своё тело, свои мысли о том, каким мне хотелось бы его видеть, свои действия в этом направлении — исходя из своих соображений о себе, а не из того, что надо, правильно, смело или за что меня похвалят. Но как к этому перейти — мне пока что неведомо. Потому что сколько бы я ни весила за свои 32 года, начиная примерно с двенадцати лет мне кажется, что можно было бы весить ещё чууууть меньше. И никакого «достаточно хорошо» за эти двадцать лет я не помню. Всегда кажется, что недостаточно — и что можно приложить ещё усилий (или что если бы я не была такой ленивой, то я бы их уже приложила, и было бы ещё лучше).
А это чистый перфекционизм, в котором нет и не может быть никакого «достаточно», только бег в направлении постоянно ускользающего горизонта с сопутствующим чувством вины за недостаточно быстрое приближение к недостижимому идеалу.
В книге «I Thought It Was Just Me», которую я уже цитировала выше, Брене Браун рассказывает про знаменитую Real Beauty кампанию от Dove.
В тот раз были отсняты женщины, более похожие формами на нас с вами, чем зафотошопленные измотанные модели с любой обложки. Но отношение зрительниц оказалось неожиданным:
«When Dove’s Campaign for Real Beauty was launched a couple of years ago, I asked women how they felt about seeing “real” women in their panties and bras (versus super-thin models). I was not surprised to hear half the women say they didn’t like it. Many described their reaction this way: “I know it’s probably a great thing, but I had a very negative emotional reaction when I saw it.” Some women felt “embarrassed for the models” and others said, “It doesn’t inspire me to look better or lose weight.”
Basically, what I heard two years ago is what I still hear from women today: “I know it’s empowering and wonderful, but my gut reaction is … You’re too fat and not perfect enough—put some clothes on.” It’s important to understand that most of the women who struggle with their emotional reaction to the Dove models look like the Dove models. This is “power-over” at work. Right in line with Dr. Smith’s definition, beauty has been defined for us so often and in such insidious ways that we now support and buy into the definition, as if it were our own. The result is disastrous: We don’t want to see ourselves reflected back to us in magazines because we’re not perfect, thin or beautiful enough to be valued.
В переводе:
В минувшем году я столкнулась с убедительным примером действия насилия. Я говорила с многими группами женщин о стыде и о сложившемся у них образе тела. Когда пару лет назад началась кампания Dove «За реальную красоту», я спрашивала женщин, нравится ли им видеть самых обыкновенных женщин в трусах и лифчиках вместо суперстройных моделей. Я ничуть не удивилась, когда узнала, что половине женщин эта акция не понравилась. Многие описали свою реакцию так: «Я понимаю, что это здорово, но вот смотрю – и возникают какие-то неприятные эмоции». Некоторым стало «неудобно за моделей», другие заметили, что кампания «не вдохновляет на то, чтобы выглядеть лучше, сбрасывать вес».
Собственно, тогда я услышала то же самое, что слышу и сейчас: «Я знаю, что эта кампания очень живая и замечательная, но мне так и хочется сказать: “Ты слишком жирная, тело у тебя некрасивое, оденься”». Важно понимать, что большинство женщин, у которых модели Dove вызвали такие противоречивые реакции, выглядят так же, как и они. Это «насилие» в действии. В точном соответствии с определением доктора Смита, нам так часто исподволь рассказывали, что такое красота, что теперь мы поддерживаем это определение, как будто сами его выработали. Результат получается ужасающий: мы не хотим видеть нас самих на обложках журналов, потому что мы несовершенны, недостаточно стройны или красивы, а потому не имеем ценности.
Брене Браун, «Все из-за меня (но это не так). Правда о перфекционизме, несовершенстве и силе уязвимости»
В конце абзаца Брене добавляет:
Ironically, the only way to free ourselves from power-over is to reclaim our real power—the power to create and live by our own definitions.
(Ирония в том, что единственный способ освободиться от «насилия» – вернуть себе силу давать собственные определения и жить ими)
Добавить комментарий