Мой дедушка был военным и часто ездил в командировки. У него был маленький чемоданчик, я иногда вижу сейчас с таким же некоторых хипстеров, любителей винтажа. В этом чемоданчике было сразу всё: еда, смена нижнего белья, документы и рабочие бумаги.
Дедушка возвращался из какой-нибудь Читы, ставил чемоданчик на стол, раскрывал его, чтобы достать вещи… а оттуда, например, разбегались муравьи. Мама охала в ужасе, а дедушка по-военному шутил, что муравьи это тоже мясо, дескать, еда убегает.
В перестройку муравьи в домах были обычным делом. Если все квартиры в подъезде нацеливались их травить в синхрон, были шансы, что муравьи перейдут в соседний подъезд и оставят нас в покое. Ватки с борной кислотой были разложены по всем углам в надежде на удачный исход (не для муравьев).
Мне бы и в голову не пришло предложить дедушке взять меня с собой в командировку. Но когда он поехал в Петербург и его поселили в приличном гостевом домике в отдельной комнате (страшно представить, какие условия были в других поездках), он сам предложил, чтобы мы к нему приехали. Видимо, удалось это как-то утрясти на работе, и никто не был против.
Правда, кроватей нам тоже не выделили. Мы спали все втроем на односпальной кровати дедушки, приставив сбоку несколько деревянных стульев в ряд. Я оказалась на этом ряду, но даже и не думала жаловаться. Мне так нравилось, что мы поселились в «арабском домике»!
Почему-то это отдельно стоящее здание на территории военного госпиталя называли арабским домиком. Меня восхищало, что в туалете был освежитель воздуха с запахом розы, я раньше никогда такого не видела: домой покупали или сосновые запахи, или какую-нибудь лаванду, никому бы не пришло в голову купить розу. А тут даже пахло особенно.
По ночам из другой части дома, за стеной, доносились странные шумы, как будто что-то разгружали. Меня они пугали, потому что я читала в то время слишком много детских детективов. Но когда нам снова предложили приехать в «арабский домик» с дедушкой (и даже пообещали поставить дополнительную кровать), мы все с жаром согласились.
Почувствовав легитимность нашего пребывания в «арабском домике», мы даже привезли с собой книжку «Шьем игрушки» (думаю, из книжного магазина на Физкультурном проезде в Москве). И за пару вечером сшили по этой книжке слоника из галстука и куклу (с зелеными волосами, сделанными из мулине). На последней странице этой книжке была выкройка тигренка.
Остановимся на слоне.
Когда мы его сделали, он мне показался ужасно убогим и стыдным. У нас не было специальных материалов, поэтому пошит слон был из дедушкиного галстука, а в ноги вместо проволоки, которую негде было найти, мы засунули распорки из большой скрепки — и я стеснялась этой слоновьей бедности, его ненастоящести. Где вы видели слона в полоску с зелеными глазами?
Но при этом слон был одновременно и убогим… и каким-то трогательным. С этим его глазом-пуговицей. В книжках упоминалось, что в магазинах можно покупать игрушкам специальные реалистичные глаза, но в то время никакого Алиэкспресса не было. Если тебе повезло с банкой пуговиц и нашлась подходящая, здорово. Иначе — вот тебе, слон, нереалистичные зеленые глаза. Прости нас, пожалуйста.
Но больше всего хочется попросить у слона прощения за то, как я его стеснялась.
Ты был самым настоящим на свете.
Бедность у нас с тобой была общая, и мы тогда все делали лучшее из возможного.
И сейчас тоже.
Добавить комментарий