В детстве мне нравилось собирать каштаны, но мне совсем не нравилось то, что с ними происходило дальше.
Однажды я принесла домой очень красивый, гладкий, коричневый ровный каштан. Положила его в застеклённый сервант — туда, где выставлялись только самые красивые из ценных вещей в доме: хрустальные бокалы, которые доставали только на праздник… игрушки, в которые нельзя было играть, а можно было только смотреть, вроде лондонского солдатика в прозрачной коробочке… огромный коралл, который мне запрещали трогать, потому что от моих любопытных прикосновений от него отваливались кусочки… высохшие морские ежи и раковины… всё, что никогда не меняло своего состояния, будучи убранным за стекло в витрину, и если не трогать, не доставать, не дышать — то и не поменяет.
Мне казалось, что коричневый гладенький каштан идеальной формы отлично подходит к морским раковинам и прочей красоте. Где ещё его хранить, такой красивый? Надо не поцарапать и не потерять. Значит — в сервант в дедушкиной комнате.
Но через несколько недель меня ждала катастрофа. Каштан за стеклом потерял свою глянцевитость и побледнел, а также съёжился и превратился во что-то ужасное, не похожее на предыдущую версию себя.
Тогда мне нравились красивые вещи, на которые было приятно смотреть.
Мне стало очень стыдно за каштан.
Я увидела это так: каштан потерял свою сущность, потому что я забрала его из среды, положила за стекло, изолировала от процесса распада. Я помешала каштану быть каштаном, и как любая свободолюбивая птичка в клетке, он сник.
Чтобы избавить его от позора и себя от созерцания уродливости — открыла стекло, достала каштан и выкинула. А потом никогда не выносила каштаны из парка, оставляла на месте: пусть распадутся в своем темпе подальше от меня, сольются с почвой и продолжат цикл.
Этой осенью я вдруг набрала каштанов в Таврическом, как будто не решила давным-давно, что не стоит этого делать.
Теперь я не хотела ничего класть за стекло (да и серванта у меня нет.
Я подумала, что их можно носить в кармане, чтобы трогать, сжимать и гладить — эдакие эко-френдли симпл димплы. Когда я нервничаю или вокруг шумно, мне нужно за что-то хвататься, и я могу хвататься за каштаны в кармане куртки. Мне будет полегче, а никому это не навредит. Унести пару каштанов или пару листьев из сада — невеликая разруха, а возрастные каштановые перемены мне теперь посильно вынести.
С каждым днём мои каштаны становятся всё легче, суше, бледнее и некрасивее. На их когда-то гладенькой поверхности появляются ямки и заломы.
Но это ничего. В тридцать шесть я уже понимаю, что идеальными могут оставаться только те, кто никогда и не были живыми. А всё живое постоянно меняется — «норма» именно в этих переменах.
Каштан в кармане моей куртки за неделю стал светло-коричневым и немного провалился сбоку. Но я его не стыжусь, не осуждаю и не выбрасываю.
Теперь я знаю, что стареть — это нормально.
Добавить комментарий