Когда пришло время поступать в институт (а точнее, за несколько лет до этого — в виде подготовки), меня записали на курсы английского языка.
В школе язык «давали» плохо (как и всё остальное — школа была, как мы говорили, «очень средняя, очень общеобразовательная»). А вдруг для поступления в ВУЗ придется сдать английский?
Я была не против пойти на курсы.
Английский я начала учить с 6 лет, но к старшим классам так и не чувствовала, что мне это хоть сколько-нибудь удается. Зазубрить с точностью до последнего слова «топики» из книжки Т.Ю. Журиной «55 устных тем» издательства Дрофа я могла (There are many theatres in our country but the most famous are in Moscow … London is the capital of Great Britain… и так далее). Но свободная речь?
Меня могли попросить на школьном уроке английского рассказать о себе, а я вставала из-за парты и молчала, не способная связать двух слов. О чем говорить? О чем не говорить? Что делать, если засмеют одноклассники, которые меня не любили? Ответов у меня не было.
Поскольку вечера последнего, одиннадцатого класса были предназначены для подготовительных курсов к институту (когда будет выбрано, куда я пойду учиться), для подтягивания английского в группе оставались вечера девятого и десятого классов.
То есть — вторая половина девяностых, когда перестройка уже улеглась, но понимания никакого ещё особо не наступило. А также ещё почти не существовало интернета — по крайней мере, того, каким мы его знаем сегодня, с мессенджерами и соцсетями, ютубом и википедией.
На первом занятии курсов я познакомилась с Наташкой, и она быстро научила меня абстрактному юмору, читать хорошие книжки, полагаться на стечение обстоятельств, списывать ответы из конца учебника и ржать конем (за последнее я потом неоднократно получала внушения от Екатерины, нашей преподавательницы — но время мы на курсах проводили отлично).
Мы оказались единственными, кто пришли на курсы без пары — остальные либо уже кого-то знали в группе, либо пришли с подругами. Поэтому мы сели за одну парту, а потом и сдружились.
За два года еженедельных занятий (кажется, мы приходили в здание художественной школы рядом с ЦДХ, где курсы снимали кабинеты, дважды: в вечер буднего дня и в субботу) я познакомилась не только с людьми из моей английской группы, но и с несколькими «взрослыми» учениками.
Их занятие было после нашего, или в другой день, в общем, они не всегда успевали на своё, или пропускали (по своим взрослым причинам), а потому иногда приходили в нашу группу, чтобы совсем не выпадать из процесса.
Тогда мне эти женщины казались очень старыми, помятыми и усталыми. У кого-то из них уже были дети. Они все работали.
Я подозреваю, что уже переросла тех тогдашних «взрослых» учениц. Поэтому я беру их в кавычки.
Тогда меня бесило, если нас делили на подгруппы, чтобы тренироваться в сочинении диалогов, и в мою попадала «взрослая» ученица. Они часто коверкали слова, плохо помнили правила, медленно схватывали и совершенно не понимали ни словесную игру, ни иронию. Казалось, что у них голова была занята совсем другим, и они пришли не провести приятно время, как мы, а из последних сил поставить какую-то галочку в своем взрослом списке. Как скучно!
Теперь я понимаю, что так и было. Наверняка мы казались им легкомысленными, расслабленными детишками, у которых особо нет забот.
Так и было.
Но тогда «взрослые» ученицы меня бесили и я была рада от них отделаться.
А теперь я чувствую много восхищения к тому, как смело они грызли трудно дававшийся им английский, тратя на это остаток сил, будучи почти укатанными своей «взрослой» жизнью.
Приходили в комнату, полную подростков, которым это давалось так легко, которые высыпались, у которых была свежая голова с утра и куча свободного времени на то, чтобы новые знания уложились.
«Позорились», видя неодобрение на наших лицах, понимая, что мы их вытесняем из своей тусовочки.
И продолжали грызть английский, двигаясь со своей скоростью к своим «взрослым» целям.
Добавить комментарий