Я училась в общеобразовательной школе в пяти минутах пешком от дома (в Москве).
Изначально её выбирали по сильному первому классу — и не без борьбы меня взяли в «А». Борьба была по географическому признаку (прописка на другом конце города), возрастному (др в октябре, поэтому к 1 сентября семи мне не исполнилось бы) и интеллектуальному.
Я чуть не засыпалась, когда меня спросили, как будут «дети» в единственном числе — но меня всё равно взяли. Мама месяцами натаскивала меня на головоломку «танграм» (где квадрат разрезают на разные кусочки и потом надо складывать из них фигуры) и другие модные тогда IQ-тесты.
Сейчас я думаю, что если бы я попала в «Б», возможно, у меня появились бы друзья. «Бэшки» были дружные и не задавались. Их жизнь состояла далеко не только из учебы.
В классе «А» мы знали, что жизнь — это борьба и надо постоянно ползти из ведра с крабами по стеночке наверх, а то загубишь свою судьбу собственными руками. За неуспеваемость нас угрожали перевести в «Б», и мы трепетали. Что бы мы там делали, не умеющие дружить?
Самое ужасное проклятие было «тебе самое место в классе В или даже в Г».
Пока «бэшки» дружили, мы стремились к личному успеху.
В первом классе я была единственной девочкой, читающей по скорости наравне (а иногда чуть быстрее) с самым быстро читающим мальчиком. Семья страшно этим гордилась. Не зря они меня научили читать ещё до школы! Экономь время смолоду.
Первые три года в школе, в том самом «А» классе, были если не дружелюбными, то как минимум увлекательными в учебном плане. У нас действительно была крутая учительница, она подкидывала нам сложные штуки и held us accountable. Учиться у неё было интересно. Я приняла достигаторство как стиль жизни и по наивности решила, что вся школа будет такой. Я буду достигать, а мне будут снижать оценку до тройки за помарки, даже если нет ни одной ошибки. В воспитательных целях.
После третьего класса я пошла сразу в пятый, пропустив «лишний» год (это тоже было предметом домашней гордости: вот как эффективно я живу, рву когти в прекрасное будущее). Это был 1994 год.
И в этот момент всё разъехалось. Покровительство «сильной» учительницы начальных классов закончилось. Нам выдали обычную классную — милую тетеньку, заведовавшую школьной библиотекой (там я обычно и пропадала, а однажды на день рождения она подарила мне книжку Брэдбери, списанную, но вполне ещё приличную). Ей было не до наших академических успехов. У неё кроме нас ещё были другие уроки, библиотека, хулиганистый сын и вообще жизнь.
К нам в класс насыпали новичков — чужих и дерзких. Обычная школа в обычном районе в девяностые, кто-то покуривает за воротами, кто-то беременеет в девятом классе.
В пятом классе то, что ценилось годом раньше (hard work, знания, упорство, достигаторство), становится моим проклятьем. Меня обзывают синим чулком, втайне завидуя тому, как легко мне дается учеба. Те, кто шепчется за моей спиной днем, вечером сладким голосом звонят по телефону, наполовину раздраженно, наполовину униженно: «Лееееен привееееет как дела. А что задали по физике?».
Я, с одной стороны, продолжаю достигать. А с другой, пытаюсь понять, как можно войти в контакт с одноклассниками, не ухудшая оценки, которые нравятся дома и не нравятся в классе.
Оценки за 5 класс: 5 (русский, литература, математика, история, природоведение, изо, англ, музыка, физра, труд).
Оценки за 6 класс: 5 (литература, история, биология, франц, англ, изо, музыка, труд, поведение), 4 (русский, математика, география, физра).
Оценки за 7 класс: 5 (алгебра, геометрия, русский, литература, география, биология, франц, англ, труд, физика, история, физра, музыка). По физре выходило 4, но исправили на 5.
Оценки за 8 класс: 5 (русский, литература, алгебра, геометрия, информатика, история, москвоведение, география, биология, физика, химия, англ, франц, труд, черчение, обж, поведение). По физре освобождение.
Оценки за 9 класс: 5 (русский, литература, алгебра, геометрия, обж, история, москвоведение, география, биология, физика, химия, англ, франц, физра, труд, черчение).
Такая же история и в 10-11 классах, красный аттестат.
В средней школе меня травят за поношенную одежду (мне отдают модные джинсы мамины подруги, но в школе всё равно считают, что я «на помойке всё нашла») и отсутствие модного капора (мама, вняв моим рыданиям, идет на безденежный компромисс: шьет лже-капор из серого ангорского шарфа — теперь мне нужно надевать его дома, чтобы никто не обиделся, и снимать на подходе к школе, чтобы не издевались).
Теоретически при поддержке семьи я могла бы перейти в другую школу. Но, во-первых, я не представляла себе ездить куда-то в десять лет в девяностые одна (да меня и не пустили бы, а возить меня было некому), а во-вторых, у меня в кризисной ситуации из триады flight-flight-freeze по дефолту включается третья. Замереть и сделать вид, что ничего не происходит. Я замерла до конца школы.
Была, правда, одна попытка. Классе в девятом мама предложила мне пройти собеседование в английскую спецшколу. Мы поехали куда-то, долго ждали, потом я села в аудиторию и мне велели готовиться.
Тема была «путешествия». Надо было по-английски рассказать на эту тему что-нибудь.
Я приготовила всё, что знала. Мне казалось, что в целом я вполне достойна английской спецшколы, ведь английский я начала учить ещё лет в шесть в том же Доме Пионеров, куда ходила на хореографию. И в моей школе у меня всегда были по нему пятерки. Собеседование не ощущалось сложным, но в аудитории сидело ещё человек сорок детей, незнакомое место, шумы и шорохи — это поднимало во мне тревогу.
Претенденты потихоньку двигались к первым партам, рядом с которыми сидели экзаменаторы. Ответившие вставали и выходили, а остальные переходили поближе.
Когда я сидела уже ряду на третьем, мне стало слышно, о чем говорили другие ребята и девчонки. И тут я начала что-то подозревать. Но не дала себе додумать эту мысль.
(похожий опыт у меня будет в 2015 году, когда издательство позовет меня на питчинг идей в Буквоед — чтобы я добавила diversity своими историями дождевого червя Ивана и все могли поржать. Ну конечно же, никто и не собирался их выпускать, просто нельзя было позвать только очевидных кандидатов на победу, необходимо было сделать вид, что рассмотрели и рассказы, и поэзию, не только исторические толстые романы — хотя в конце открыто сказали, что сейчас хорошо продаются именно они, поэтому не обижайтесь те, кто принесли не романы, и тут я подумала: хм, а зачем они меня звали)
На тему «путешествий» разные школьники рассказывали разное. Например, кто-то делился историей учебы в Англии. А кто-то пересказывал историю поездки на африканское сафари с дядей. Кто-то хвалился, сколько стран уже посетили.
Уже когда я отвечала свой куцый текст про поездки в Нижний и Петербург, было понятно, что экзаменаторы совершенно мной не интересуются. Но я очень старалась ответить хорошо, чтобы они меня запомнили. Мне казалось, всё зависит от меня.
Я вышла из кабинета со смутным недовольством. Мама спросила, как всё прошло. А я не могла найти слова для своих чувств, да и обсуждать чувства в нашей семье не было принято.
Поэтому довольно долго я жила с историей того, как не смогла пройти собеседование в английскую спецшколу — наверное, произношение было паршивое. Или спряжение где напутала.
Добавить комментарий