У моего дедушки было проколото левое ухо.
Но сережки он никакой в нем не носил. Как мог бы носить пират, например!
Это вызывало у меня когнитивный диссонанс. Мне казалось, что уши прокалывают для того, чтобы в них что-то носить.
У меня, кстати, уши и по сей день не проколоты. Мама не хотела принимать за меня два решения: крестить меня во младенчестве и прокалывать уши. Это, с одной стороны, позволило мне принять решения самой, а с другой, как водится, — разозлило меня: надо принимать решения самой!
Когда я спрашивала дедушку по поводу его левого уха, он морщился и вспоминал суеверных бабушек. От сглаза. Прокол так и не зарос до самой старости.
А дедушка был, что называется, self-made man, человек фактов и вообще далек от суеверий. Родившись в деревне под Горьким, он единственный в семье настоял на получении образования, единственный уехал в город и единственный получил квартиру в Москве. Суеверие казалось ему пройденным историческим этапом. Не знаю, верил ли он в цикличность истории.
Набожных людей он без тени иронии называл «божественные». Божественная такая бабушка, — рассказывал он о том, с кем познакомился в очереди.
В мои двенадцать лет в военный дом отдыха, где мы обычно проводили время из-за отсутствия дачи, заселили американских миссионеров-баптистов (это тоже христианство, но протестантская ветвь, соседняя с православием и католицизмом).
В подмосковном Можайске была церковь, в которой пели песни вместо скорбного стояния с платочком. Песни в церкви были тогда бомбой для моего сознания. Можно во что-то верить и испытывать радость? Не стыд или вину, а радость? Мне пришлось срочно пересмотреть своё отношение к религии.
В качестве вишенки на торте баптисты говорили, что крестик можно и не носить, потому что это личное дело между тобой и богом, окружающим об этом необязательно знать. Это был гениальный ход. На мой взгляд. Очень крутой. Религия, в которой ценят внутреннее ощущение больше, чем внешние формальности? Заверните, беру.
И ещё у них можно было поговорить с богом. С кем-то из них. Кажется, с Иисусом. Это был не селебрити, а скорее друг. Как будто он оператор телефона доверия, куда мне частенько хотелось позвонить. Религия, в которой кто-то сильный и большой не наблюдает за тобой, а готов всерьез выслушивать твоих подростковых тараканов? Shut up and take my money.
Предварительно, лет в десять, я выбрала в энциклопедии истории религии наиболее подходящую для себя: даосизм.
Но последователи даосизма в военный дом отдыха в Можайске не приезжали. А бодрые баптисты из штата Кентукки приехали. Поэтому в один серенький августовский день небольшой отряд пошел вместе с пастором к Москва-реке. Было жутко холодно.
Мне казалось, что жизнь после формального рубежа пойдёт как-то по-другому. Но оказалось, что жизнь идёт по-другому только после внутренних перемен. Внешние мало что в ней меняют, в жизни. Через некоторое время после внешних перемен жизнь возвращается обратно, если внутренних не нашлось.
В конце лета баптисты уехали обратно в штат Кентукки, и волшебство закончилось. Я больше не ходила в церковь, где поют. Просто вот такой эпизод в летней куролесной жизни. Бывали эпизоды и поэкзотичнее.
Интересно, что думал дедушка о баптистах. Не помню, обсуждали ли мы это с ним.
Добавить комментарий